Переход криптовалюты в Беларуси под законодательную крышу вызвал немалый резонанс в обществе. Во многом еще и потому, что в соседней Украине все, что касается цифровых валют, чаще фигурирует в криминальных новостях, а в ближайшей перспективе владельцев биткоинов и кошельков ждут не особо приятные сюрпризы от налоговых служб.

Стоит отметить, что в Беларуси такой шаг ну пути легализации вирутальных валют и связанных с ними технологий преследует не декларативную, а институциональную цель. Начнем с того, что там уже давно и с большим успехом процветает «Парк высоких технологий» – экономическая зона, где создаются успешные IT-проекты и бизнесы и даже действует английское право. В то время, как недоброжелатели предполагают, что президент Лукашенко выращивает курицу, несущую золотые яйца, чтобы после подъема в криптосфере прибрать ее к своим рукам, есть и другие мысли на этот счет.

Чтобы объективно оценить процессы, происходящие в криптовалютной среде Беларуси, требуются аналогичные примеры. И они есть, в частности, в Казахстане, в котором без какой-либо огласки уже несколько лет создается и разрастается Международный финансовый центр «Астана» (МФЦА). Согласно все же просочившимся последним новостям, помимо использования того же английского права центр формирует у себя состав специального суда, состоящего из привезенных судей из Великобритании во главе с лордом Гарри Кеннет Вульфом.

Оба проекта – и в Беларуси, и в Казахстане – объединяет перспектива смены правящего режима, который, как доказано на практике, вызывает кучу разнообразных проблем. Например, когда заходит речь о контроле над активами, появившимися за время правления и созданных в силу полномочий, а не с помощью талантливых профильных специалистов. Это, к слову, роднит те постсоветские страны, которые не находятся в правовом поле ЕС, а именно – специфика законодательства в плане защиты частной собственности. Это свойственно, помимо вышеупомянутых Казахстана и Беларуси, Украине и России, в которых работает принцип нерыночного передела собственности. Фабрики-заводы, прочие предприятия в разного рода отраслях живут исключительно в подчинении высшим должностным лицам, смена которых неотвратимо скажется на работе этих предприятий. Нетрудно догадаться, что со сменой главы государства неизбежно произойдет перезагрузка всей системы владения экономикой в рамках страны.

Такие процессы стали отчетливыми и даже уже привычными в Украине, во многом благодаря регулярной смене власти. Чего нельзя сказать об остальных экс-участниках СССР, где после распада структура капиталов стабилизировалась, сделавшись похожей на песочный замок. Из заранее распределенных весомых активов формируются имущественные комплексы, которые имитируют институт частной собственности и контролируются олигархами, членами их семей, спецслужбами либо другими уполномоченными и подотчетными президенту государства лицами. Неизбежность смены власти влечет за собой угрозу передела собственности в пользу новых власть имущих. Причем этот процесс коснется без исключения всех: от верхушки власти до представителей крупного бизнеса.

В этой связи сегодня в этих странах ведутся оживленные поиски технологий и финансовых инструментов передачи контроля над активами, как для сбережения «семейного» бизнеса олигархических кланов, так и обеспечения стабильности всей структуры собственности в контексте государства на этом переходном этапе.

В этих поисках нет ничего из ряда вон выходящего, поскольку все государства, вне зависимости от устремления правящих кругов, систематически проходят через такие периоды своей истории. И хотя в демократических странах, например, США, перераспределение собственности не столь ощутимо при смене режима, тот же Трамп может преподнести какой-нибудь сюрприз.

Раньше такого рода задачи решались простым способом: оформление активов производилось на трасты, фонды и прочие нерезидентные структуры, зарегистрированные в далеко и надежно спрятанных юрисдикциях; все то, что стало носить нарицательное имя «оффшоры». Такая защита была надежна в случаях, сопряженных с рисками не таких стабильных государств.

Однако на сегодня ситуация резко изменилась. На фоне проникновения оффшорного инструмента туда, где его использование не подразумевалось, демографических проблем, смены экономической схемы, постоянного дефицита бюджета и прочих факторов возник глобальный фронт, направленный на борьбу с оффшорами. В этой связи финансовые потоки должны стать максимально прозрачными, а информация о конечных бенефициарах максимально доступна для фискальных служб. То есть применявшиеся ранее инструменты для защиты активов перестали быть эффективными и стали усложняться, приобретая вычурность сложнейших схем. На этом фоне коррупция потеснила терроризм, став более передовым противником, на борьбу с которым брошены все силы.   

Прошедший 2017 год стал в некотором роде переломным, вынудив пересмотреть многие страны финансовую политику. Речь идет о криптовалютном ажиотаже, который возник как раз в период стремительно развивающихся процессов по глобализации контроля финансов. Несерьезный поначалу биткоин в рекордно короткие сроки превратился в мощный финансовый инструмент мирового масштаба, разрушая попутно привычные взгляды и устои касательно финансовой сферы и экономики.

На данном этапе перед режимами входящих в переходный период государств вырастают новые неизбежные условия.

В первую очередь, необходима зона, где будет действовать не устоявшееся на уровне государственного рейдерства право передела собственности и не ручные коррупционные институты, а интегрированное в мировую систему англосаксонское право, опирающееся на современные правоприменительные институты.

Также эта зона или территория должна быть доступна в случае необходимости, то есть быть в зоне досягаемости физического воздействия, то есть острова в каком-нибудь Тихом океане – не вариант.

Действующие правила в этой зоне должны иметь льготы и преференции в плане налогов для минимизирования рисков последствий налогов для размещаемого капитала, связанного с госбюджетом.

И, наконец, учрежденным институтам необходимо постоянно быть в курсе текущих в мировой системе финансов переходных процессов, в частности, внедрения системы распределенного реестра и децентрализации (блокчейн-технологии), развитие альтернативной финансовой системе, основанной на криптовалюте.

Можно уверенно сказать, что инициатива президента Беларуси в полной мере отвечает всем этим условиям и ставит перед собой цель – защитить активы действующего режима как в контексте растущего международного контроля финансов, так и с учетом неизбежности приближающихся процессов смены власти.

Другой вопрос, является ли подобная линия защиты активов надежной и убедительной. Ответ может быть положительным при наличии помимо вышеперечисленных условий еще одного. На сегодня в глобальной сфере защиты активов ведущая роль отведена Королеве Великобритании. Она управляет подавляющим большинством причисляемым к оффшорам юрисдикций. Отсюда следует, что именно Ее Величество выступает гарантом обеспечения прав на активы компаний, которые имеют регистрацию в этих юрисдикциях. То есть ее одобрение и есть тем условием, которое обеспечит существование новой свободной экономической зоны.  

Упомянутые ранее английские судьи в Астане – индикатор такого одобрения. Получит ли его глава Беларуси – пока остается вопросом. Получить королевское благословение после создания свободной экономической зоны можно с учетом того, что такая институция будет всячески способствовать воплощению стратегических интересов Соединенного Королевства. В ситуации с казахстанским центром «Астана» это поддержка распространения в страны ислама китайской экспансии. Что в этом плане ждет Беларусь – тоже вопрос и немалый.

Что касается создания Московского финансового центра (МФЦ), то изначально он продвигался Дмитрием Медведевым, когда он был на посту президента РФ, однако по возвращению Путина проект заморозили. Теперь же в контексте последнего президентского срока Путина проблемы сохранения капитала и передачи власти снова актуальны и проект МФЦ могут снова активировать. На фоне развития центров в Беларуси и Казахстане это тем более возможно, ведь речь идет уже о конкуренции и контроле финансовых потоков, которые способны влиять на финансовую систему России.     

Стоит отметить, что СМИ Украины не придавал большого значения созданию МФЦ и совершенно напрасно, поскольку с самого начала эта институция принесла Украине ущерб, сопоставимый с военным конфликтом на Донбассе, а также в определенном смысле сотворил предпосылки для аннексии Крымского полуострова и последующей оккупации восточных областей Украины. В результате чего страна оказалась лишена собственного фондового рынка и инструментов привлечения инвестиций, необходимых для развития экономики, создания негосударственной пенсионной системы и т. д.

Однако даже в условиях сильнейших потрясений Украина до сих пор не располагает четким планом действий как обустроить свою экономическую безопасность. Положение дел с защитой собственности никаким образом не улучшается, а преподносимые обществу слоганы носят сугубо маскировочно-популистский контекст.

Коррупция выросла до невиданных доселе масштабов, а борьба с ней политизированна и однобока. В законодательстве не создано ни одного защитного инструмента для бизнеса и инвесторов, законы не реагируют на изменения в мире и новые тренды. С грустью приходится констатировать факт, что передел собственности не только не останавливается, но и приобретает еще более ожесточенные формы.

Вместе с тем, появление одновременно нескольких ориентированных на воплощение каких-либо интересов финансовых центров лишь будет способствовать созданию рисков, а именно – усилит отток капитала из экономики Украины и лишит контроля над имущественными комплексами.